Ужасы французской Бретани - Страница 15

Очередного средневекового Орфея мы отыщем в голландской версии (XIII в.) сказания о демоническом рыцаре-убийце (подробности — в книге о немецких сказках). Убийца заманивает принцессу магическим пением. Хитростью заглушив пение, принцесса отрубает маньяку голову, но голова не умолкает и просит, чтобы девушка протрубила в рог, известив всех о трагедии, или взяла горшок с целебной мазью и натерла окровавленную шею. Принцесса так не поступает, но ополаскивает голову в ручье (!) и привозит ее в замок на праздничный пир. Дальнейшая судьба головы неизвестна.

Ирландец Суалтайм тщетно старается мобилизовать воинов короля Конхобара. В гневе он разворачивается, чтобы уехать, и выскользнувший из его руки щит сносит ему голову. Голова, как ни в чем не бывало, продолжает свои призывы. «Не в меру громко кричит он», — замечает недовольный Конхобар и велит водрузить голову на каменный столб в надежде, что она успокоится. Но та не умолкает, пока не добивается своего («Повесть Фиакалглео Финтан»). В саге «Разрушение дома Да Дерга» Мак Кехт вырывает из рук злодеев голову короля Конайре, скончавшегося от жажды. Потом он льет воду в рот и на затылок Конайре, а голова отверзает уста и восславляет его деяние.

Пастухи и рогатые головы. Капитель церкви Сен-Остремуан де Исуар (XII в.)

И вновь вода служит альтернативой подземной могиле, хотя в случае Конайре она еще и утоляет жажду. В русской быличке мужик, обнаружив в погребе бесхозный череп, сразу же швыряет его в реку, но тот истошно вопит по ночам, и его приходится закопать на кладбище. В ирландских сагах аналогичную земле и воде роль играет камень (каменный столб), о котором скажем позднее.

Головы, выпускающие драконов. Капитель церкви Сен-Филибер де Турню (XII в.)

В романском искусстве подавляющее большинство голов, лишенных тел, принадлежат грешникам. По верному замечанию Проппа, сославшегося на античные геммы с изображением бородатых голов, древнее представление о голове, высовывающейся из земли, есть представление о беспокойном мертвеце. В христианской интерпретации — это не обретший покоя грешник. Такие головы лежат под ногами овернских пастухов с овцами, пародирующих Меркурия. В других случаях птицы терзают головы когтями, а львы, символизирующие либо карающую силу Господа, либо власть дьявола, попирают их лапами по примеру галльского чудовища-антропофага. Из ртов человеческих голов и демонических масок вылезают змеи и драконы, служащие символами лжи, богохульства или соблазна. Бесы и антропоморфные чудовища мучают головы в аду или дергают их за бороду и за волосы.

Голова может символизировать человеческую душу, например в сцене ее взвешивания ангелом и бесом. Изредка голову с драконами можно трактовать как бога Одина с его зловещими воронами. До сих пор не разгадана тайна голов, выпускающих изо рта листву или окруженных листьями, — так называемого Зеленого человека. Подробнее обо всех этих головах можно прочесть в книге о романских мастерах.

В рубрике беспокойных голов мы впервые вступаем в мир бретонского фольклора, ибо ни идолов, ни дарительниц в Бретани нет. Около половины тамошних преданий об отрубленных головах посвящены безголовым трупам, носящим в руках собственную голову. Львиная доля из них — христианские святые, окрещенные кефалофорами. Наибольшей известностью пользуются святые Тремер (убит отцом), Мелю (убит братом), Нояла (убита тираном) и Од (убита братом, впоследствии раскаявшимся и ставшим святым Танги из Локмаже). Они переносят свои головы с места на место без конкретной цели, за исключением Од, умоляющей причастить ее Святыми Дарами перед кончиной. Святой Бьези (убит правителем) путешествует с разрубленной надвое головой, оставшейся у него на плечах.

Волхв Богумил возводит всех кефалофоров к святому Дионисию, епископу Парижа, чья мученическая смерть описана в «Страстях святых Дионисия, Рустика и Елевферия» (около 600 г.), а Дионисия в свою очередь — к голове статуи Диониса из моря у Лесбоса. Однако мы видели, что сведения о древнегреческих головах противоречивы, и если кого-то и спутали с кем-то, так это самого Диониса с Орфеем. Парижский епископ получил свое имя не от языческого бога, а от библейского Дионисия Ареопагита, которому по ошибке приписали «Ареопагитики», чрезвычайно популярное догматическое сочинение V–VI вв.

Зеленый человек. Фрагмент купели в Ньюпорте (Уэльс, XII в.)

Да и голову первым взял в руки отнюдь не Дионисий, а мученики Иувентин и Максимин из проповеди Иоанна Златоуста. Двое этих святых, «неся на руках отсеченные головы свои и выставляя их на вид, легко могут получить все, чего ни пожелают, от Царя Небесного». Говоря о необходимости почитания мучеников, Златоуст не наделяет их головы сакральными свойствами, а голове Иоанна Крестителя приписывает «голос, не ушами слышимый, но охватывающий совесть убийц». Именно этим и она, и головы Иувентина и Максимина «страшны для дьявола». Христианского культа голов из этого вывести нельзя — головы святых воздействуют психологически, как головы воинов на кельтов или головы путешественников на донестров.

Статуя святого Тремера (XVI в.) из музея города Кемпер